Протоиерей Константин (Смирнов)
Настоятель Храма Спаса Нерукотворного Образа на Конюшенной площади
благословил создание Санкт-Петербургского Фехтовального Клуба.
О.Константин: “Петербург – город, который строили святые”, “Петербургский дневник” 30.12.2013
Беседа с о.Константином (Смирновым) ТВ 100 14.03.2013.
ВЕЛИКОЕ ДУХОВНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ. Готовимся к Великому Посту.
Журнал “ВОДА ЖИВАЯ” Санкт-Петербургский церковный вестник, май 2015 “Двойной юбилей”
К 70-летию о.Константина (Текст)
|
«В миру я занимался фехтованием сценическим и спортивным. Считаю, что именно этот вид спорта очень полезный и дисциплинирующий. Сценическое фехтование надо смотреть со стороны – оно более красочно, но не так реактивно. Я ушел в спортивное фехтование. Мы занимались без электричества — надевали треугольник, маску и рапира, шпага, сабля. Саблю я очень любил. Это один из самых культурных видов спорта, здесь требуется усилие человеческого сознания особого склада, например, концентрация на кончике рапиры. Фехтование помогает физическому развитию, вырабатывает легкость в теле. Здесь азарт не носит кровавого смысла, важно само участие. Получаешь удовольствие и наслаждение от участия в бою. Идею создания клуба я приветствую. И даже сам пришел бы». |
В этом году протоиерей Константин Смирнов празднует юбилей — 14 мая ему исполняется 70 лет. Знаменательно, что в этот же день отмечается и 15-летие со дня повторного освящения храма Спаса Нерукотворного Образа, в котором настоятельствует отец Константин.
Сегодня творческое прошлое священника, — а он до рукоположения успел закончить МХАТ, сняться в нескольких фильмах и довольно долго выступать на сцене Ленинградского драматического театра имени Пушкина, — переплелось с его служением в храме. В церкви Спаса Нерукотворного Образа уже стало традицией ежегодно служить панихиды по А. С. Пушкину, отпетому под сводами именно этого храма, и В. П. Астафьеву. Поминальные службы по автору «Прокляты и убиты» проходят по инициативе петербургского журналиста Николая Кавина. «Почему я выбрал именно этот храм и этого священника? Отец Константин связан с искусством, в прошлом актер, любит литературу, ценит творчество Виктора Петровича», — говорит он. На панихиды приходят представители городской интеллигенции, писатели, деятели искусства.
Настоятелем храма на Конюшенной площади отец Константин стал в 1991 году. За минувшие годы в храме, в советское время отданном под помещения клуба конной милиции ГПУ, а позже — институту Гидропроекта, были проведены большие реставрационные работы, восстановлен иконостас. В 2000 году церковь вновь освятили, в 2006-м — подняли на звонницу новый колокол. Сегодня при храме действуют воскресная школа, молодежные клубы, проводятся беседы с нарко- и алкоголезависимыми. Отец Константин окормляет городское казачество: он полковой священник Казачьего Невского округа, казачьего землячества «Невская станица». По совместительству — настоятель прихода храма святителя Луки (Войно-Ясенецкого) при больнице ЛОМО.
В свечной лавке Храма Спаса Нерукотворного Образа на Конюшенной площади есть записи на СD.
Протоиерей Константин Смирнов читает:
- Дневник за 1929-1921 гг
Николай Степанович Таганцев
- Виктор Астафьев «Прокляты и убиты»
страницы романа
Стихи о войне Астафьев
Из фондов радио «Град Петров» www.grad-petrov.ru
“Петербургский дневник”
30 января 2013 года
Отец Константин: Петербург – город, который строили святые
Настоятель храма Спаса Нерукотворного Образа на Конюшенной пл. протоиерей Константин рассказал в интервью “Петербургскому дневнику”, как восстанавливается храм, какой, на его взгляд, и где в городе должен быть установлен памятник Александру III.
“Петербургский дневник”: Какова история образования церкви?
Отец Константин: Церковь строилась и начала свою жизнь вместе с жизнью города, совместно со строительством столицы Российской империи. Время постройки храма – 1730 г. Он строился в то же время, что и церковь на Смоленском кладбище, Александро-Невская лавра, Невский пр. и старейшие улицы нашего города. Церковь, как и все каре, частью которого мы являемся, – это неотъемлемая часть Петербурга.
Изначально церковь имела другую конфигурацию и строение. У здания была лоджия, на которой императрица Елизавета Петровна любила обедать, как фигурирует в архивах. Церковь была придворная, она была построена по особой просьбе трудящихся Конюшенного ведомства.
Надвратной церковь сделали для того, чтобы проводить под ней лошадей – считалось, что таким образом выводимые из конюшни лошади освящались. Ведь по церковным канонам животных нельзя вводить в церковь, поэтому лошадей проводили под храмом через проезд. В этом есть некая наивность именно XVIII в.
XIX в. начался для церкви с 1823 г., с приходом Василия Стасова, великого архитектора, который и дал храму ту форму, линию, музыку в архитектуре, которую мы сейчас видим.
В 1837 г. здесь отпевали Александра Пушкина, который при жизни бывал в этом храме – рядом Летний сад, и поэт сюда часто ходил. Церковь была очень теплой, сюда приходили и просто греться в жестокие суровые зимы.
Потом для нашего храма, как и для многих десятков тысяч храмов нашей страны, настал век Голгофы. В 1923 г. сюда пришел победитель. Храм разрушили, шашками вырубили иконостас. Амбарные книги, архивы, многие иконы и облачения – все это во дворе Конюшенного ведомства было сожжено на огромном трехметровом костре.
Есть свидетельства работника Эрмитажа, которого вызвали сюда к часу дня, а он пришел к 11 и стал свидетелем этой вакханалии. И Голгофа церкви продолжалась по 1991 г.
Первое, что сделали большевики, когда пришли в храм, – клуб конной милиции ГПУ. Потом здесь были и танцевальные площадки, и спортивные клубы, и борцовские залы, и отделения милиции. Происходило уничтожение и затаптывание церкви.
Вновь церковь воспарила в 1991 г., тогда ее передали нам – и мы восстанавливаем ее до сих пор. И то, что вы сейчас видите, эту намоленность, эту красоту – так восстановлена была церковь за 20 лет уже в другой России.
“Петербургский дневник”: В каком состоянии вы застали храм, когда пришли сюда в 1991 г.?
Отец Константин: Это было страшновато. Как написано в Священном Писании, “мерзость запустения”. Стены были обшарпанные, по полу невозможно было ходить, так как здесь был старый рваный паркет, который изжил себя. Здесь раньше стояли столы, заседало “Ленэнерго”, даже есть версия, что здесь проектировали Чернобыль. Все было вырублено, не было иконостаса. Алтаря тоже не было – вместо него висел портрет Ленина.
“Петербургский дневник”: А когда в последний раз проводилась реконструкция или серьезный капремонт здания?
Отец Константин: Храм постепенно восстанавливался с 1991 г. Раньше он был придворный, и, если судить по архивам, датированным еще 1856 г., церковь раз в 2-3 года закрывалась на капремонт. Это была одна из богатейших церквей нашего города. 34 иконы были отданы отсюда в Эрмитаж, который не собирается нам их отдавать и говорит, что их у него нет. В этом храме Михаил Глинка создавал свою Капеллу, вместе с царем они подбирали здесь певцов. Когда Глинка умер (а умер он в Берлине), здесь была дивная панихида. Это наша история.
Почему наши дети не знают этого? Почему петербуржцы этого не знают? Что это за тайна такая великая? Петербург – город, который строили святые. Вы никогда меня не убедите, что это город Достоевского или Гоголя – царствие им небесное, прекрасные были писатели! Но претендовать на столицу империи, которая строилась святостью, мощами Александра Невского?
“Петербургский дневник”: А сегодня это памятник федерального значения?
Отец Константин: Памятник XVIII в. не может быть памятником не федерального значения. Но сегодня он находится в собственности Петербурга.
“Петербургский дневник”: У вас была идея реализовать здесь духовно-религиозный центр. На какой она сейчас стадии?
Отец Константин: Наша церковь – неотделимая часть каре. Это каре нам видится как сердце города. Поэтому в свое время, еще когда Михаил Швыдкой был министром культуры России, я выступал с предложением сделать здесь культурно-религиозный центр.
Чтобы и церковь не теряла свой ценз, и не пропала культурная составляющая – все-таки это пушкинское место и его никуда не денешь. Мы 2 раза в год служим панихиды по Александру Пушкину – 6 июня и 10 февраля, в день рождения и день смерти поэта. С этой подачи мы даже служим панихиды и по другим нашим великим деятелям культуры по просьбе людей. Из последних, по кому служили такие панихиды, – Иван Бунин, Сергей Есенин, Михаил Глинка, Виктор Астафьев, Николай Таганцев.
Из этой культурно-религиозной традиции и выросла мысль о центре, в котором могли бы быть элитная гимназия, журнальные фонды, выставочные и читальные залы, зал для встреч. Здесь рядом Музей Пушкина, на наб. реки Мойки, 12, поэтому, конечно, и у музея здесь должно быть место.
Кроме того, была идея создать еще один небольшой музей: когда-то здесь жил офицер по фамилии Маннергейм, прикомандированный к нашему храму, чтобы осуществлять связь церкви и царского двора, то есть нынешнего Эрмитажа. Впоследствии он стал президентом Финляндии, поэтому такой музей особенно был бы интересен для наших соседей финнов.
Пространство на Конюшенной пл., на мой взгляд, должно быть пешеходным. Обязательно здесь должен быть размещен бюст или какой-нибудь памятник Александру II.
Нынешние архитекторы очень лихие, они предлагают поставить на Конюшенной пл. памятник Александру III. Идея сама, конечно, понятна – папа с сыном, но дело в том, что каждая вещь в то время всегда “встраивалась” в линию площади.
На мой взгляд, памятник Александру III должен стоять на Знаменской пл., ныне – пл. Восстания. Там он действительно будет смотреться. Ставить его здесь – как в чулан. Но я здесь 20 лет, и пока идея о создании культурно-религиозного центра с места не сдвинулась.
“Петербургский дневник”: В советское время в здании Конюшенного ведомства располагался гараж НКВД, напротив – таксомоторный парк. Но так как там была плохая инженерия, все горючесмазочные материалы сливались в специальные емкости, “под себя”. В том числе они находятся под самой площадью, где раньше была трамвайная развязка. Дают ли они о себе знать?
Отец Константин: Это проблема, которая висит над нами как дамоклов меч. У нас церковь все-таки надвратная, мы находимся на втором этаже. А вот в храмах на первом этаже все это тяжелее ощущается.
Представляете хотя бы, какой в то время был бензин? Все эти бензиновые емкости, они там так и остались, в земле. Бензин хоть и выкачали, но наверняка не весь, и теперь все это там гниет и зреет. Как настойка такого бензинового первача. И он делает выхлоп. Где-то раза 2-3 в год. А что это такое? Вообще дышать нечем, этот запах даже забирается на второй этаж, сюда. Это говорит о том, что площадь загажена и заражена, там смог на 60-70 см. Заражена земля, а вместе с ней и здание, и подвальная часть нашего здания. Шурфы надо делать, обеззараживать или все вывозить и заменять другой землей.
“Петербургский дневник”: Сколько сегодня церковь посещает прихожан?
Отец Константин: В праздники приходят по 200 причастников. Когда праздники сходят, в воскресные дни – около 100 человек. Наш приход очень специфичен. Как и любой другой, он имеет свои особенности. Например, кладбищенский приход – там погост, люди идут как ручеек. А мы окружены церквями – у нас с одной стороны Спас на Крови, с другой – Казанский собор, там Преображенский, здесь Пантелеймоновская церковь. Кругом церкви.
Наш костяк – около 150 человек. Очень много детей и молодых. Есть поэты, писатели, актеры театра и балета. В целом публика особая, интеллигентная. Многие приходят сюда с детьми.
Текст: Олеся Гончарова
Добавить комментарий